16 августа президент России Владимир Путин и президент США Дональд Трамп провели пресс-конференцию, после которой специальный корреспондент “Ъ” Андрей Колесников задается вопросом: а что же было? И чего не было?
Президенты беседовали больше двух часов между собой в узком составе. Всего по три человека с каждой стороны... Но не драматически долго. Журналисты в это время старались протиснуться в зал, оборудованный на американской авиабазе для пресс-конференции (вообще-то разрешали заходить только в ту его часть, которая была предназначена для фотографов и операторов).
Причем я в первый раз видел, чтобы положение в зале полностью контролировали военные. То есть, глядя на них, стоящих во всех коридорах, проходах и просветах, стоило предположить, что сию минуту в стране случился военный переворот и журналистов контролируют так, как они этого теперь заслуживают. Даже на пресс-конференции ГКЧП в августе 1991 года можно было дышать, казалось, более полной грудью.
Впечатление было обманчивым. Американские военные оказались улыбчивыми, вежливыми, открытыми ребятами, которым тут было почти так же интересно, как и нам. Парни с Аляски даже и не мечтали в ближайшие годы, а то и столетия увидеть здесь своего президента, не говоря про нашего. И вот — просто повезло.
И теперь они толком не знали, кому тут чего можно и нельзя. Кого можно и нужно остановить и как? Их ведь учили останавливать тех, кого надо, по-другому.
Так что самые настырные из журналистов просочились в зал задолго до положенного времени, ибо никто не знал, когда положено, и заняли места.
Два первых ряда, впрочем, были предназначены для членов делегаций. Левая часть зала была российской, правая — американской. В какой-то момент из-за черной портьеры, за которой, собственно говоря, и находилась небольшая переговорная комната, вышел спецпредставитель Дональда Трампа Стивен Уиткофф и только сел, как увидел в телефоне сообщение, после которого встал и направился обратно — видимо, снова на переговоры. Он казался в результате самым востребованным здесь человеком — пока не пришли, а потом не ушли остальные востребованные. И никто же не спрашивал, а почему он освободился самым первым из всех.
Среди востребованных был, конечно, глава МИДа Сергей Лавров. При его появлении правая половина зала зашумела: «Лавров, Лавров, Лавров!..» Его тут знали, им очень интересовались.
Журналисты жаждали комментариев о том, что происходит, ему кричали, будут ли переговоры в расширенном составе, как планировалось (господин Лавров не реагировал чуть ли не на тычки в спину), и будет ли обед,— с таким видом, как будто и сами проголодались, и намерены поучаствовать...
Смысла во всех этих вопросах не было никакого — вот-вот должны были прийти президенты и рассказать и про это, и про все остальное. Но правила нехитрой игры в том, что журналисты спрашивают, а ньюсмейкеры нехотя отвечают, а чаще не отвечают вообще.
— Пообедали, да...— пожимал плечами Сергей Лавров.
При этом было совершенно неясно, что он имел в виду: то ли был запланированный рабочий обед, то ли просто он успел где-то перекусить. Надо же, опять всех переиграл.
Журналисты, причем снова американские, оживились при появлении главы РФПИ Кирилла Дмитриева, но и он только рассеянно улыбался и толком ничего не говорил. И не сказал бы — боже упаси!
Подошли главные американские переговорщики — госсекретарь Марко Рубио и министр финансов Скотт Бессент... Эти говорили исключительно между собой.
Тут пресс-секретарь Белого дома Кэролайн Левитт, вошедшая вместе с ними, попросила тишины: видимо, вот-вот должно было начаться. И в наступившей этой тишине раздалось:
— Дмитриева не сгоняй, толку никакого...
Левая половина зала повеселела.
— Рубио пришел, Уиткофф в зале...— раздался тот же громоподобный в этих обстоятельствах голос — какого-то, видимо, телекорреспондента.
Все, конечно, вспомнили, что Штирлиц идет по коридору.
Тут по проходу и правда протащили человека. Одним из тащивших был корреспондент «Первого канала» Константин Панюшкин.
— Что там, что?! — спрашивал уже и я сам, не владея собой и поддаваясь этому вопросительно-неотвечательному состоянию души и тела.
— Вроде там кому-то нехорошо стало,— отвечали мне.— А это врачи... Тепловой удар, что ли...
Это были не врачи. Это был Константин Панюшкин.
Версию о тепловом ударе в такую холодрыгу следовало признать неубедительной.
Кому ж там стало нехорошо, начинал мучить вопрос.
Ясность позже внес сам Константин Панюшкин.
— Рядом со мной нехорошо стало человеку,— рассказал он мне.— Мы вдвоем с его коллегой, тоже, видимо, сотрудником Секретной службы, вытащили его на улицу через переговорные помещения. Там уже стояла скорая помощь. Но он и сам уже приходил в себя и встал на ноги.
Да, сотрудники Секретной службы оказались не так крепки, как российские журналисты, которые выносили их с переговоров между президентами России и США на своих плечах.
Президенты, вышедшие наконец к журналистам, были в порядке. Более того, переговоры как будто даже пошли им на пользу.
— Вполне логично встретиться именно здесь, ведь наши страны, хоть нас разделяют океаны, на самом деле близкие соседи,— Владимир Путин говорил первым, и это потом стало предметом обсуждения среди американских журналистов: у Дональда Трампа заведено по-другому.
— И я, когда мы встретились, вышли из самолетов, я так сказал: «Добрый день, дорогой сосед. Очень приятно видеть вас в добром здравии и живым». И по-соседски это очень звучит, по-моему...— президент России делал паузу, подбирая слова.— По-доброму...
Да, Владимиру Путину, видимо, не дает покоя история с покушением на Дональда Трампа. И это понятно: о ней уже почти никто не вспоминает, в том числе и сам Дональд Трамп (впрочем, не факт), а она между тем совершенно ведь удивительна. Фантастическое везение, которое просто не укладывается в голове, спасло его. Пуля, царапнувшая ухо, когда он отвернулся... Нет, лучше даже не думать об этом... Владимир Путин, очевидно, думал, и не раз.
— Нас разделяет только Берингов пролив,— продолжал между тем российский президент.— Да и то там два острова... Между российским и американским островами всего четыре километра... Мы близкие соседи, это факт! Важно также, что с Аляской связана значительная часть общей истории России и США, многие позитивные события.
Не продажу ли Аляски российский президент называл такими словами?
Нет. Вот что он имел в виду:
— В ходе Второй мировой войны именно на Аляске начиналась легендарная авиамагистраль для поставок боевых самолетов и другой техники по договору ленд-лиза. Это был опасный, сложный маршрут над громадными ледяными пространствами, но летчики и специалисты двух стран делали все, чтобы приблизить победу, рисковали, отдавали свои жизни для общей победы. Я сейчас, только что был в городе Магадане в России, там памятник стоит российским и американским летчикам, и флаги на памятнике — российский и американский. Я знаю, что и здесь тоже есть такой же памятник, на военном кладбище всего в нескольких километрах отсюда захоронены советские пилоты, погибшие при выполнении той героической миссии (потом, после пресс-конференции, Владимир Путин поехал туда.— А. К.).
Постепенно президент России перешел к оперативным вопросам:
— Как известно, российско-американские встречи в верхах не проводились более четырех лет. Это большой срок. Минувший период был очень непростым для двусторонних отношений, и, скажем прямо, они скатились до самой низкой точки со времен холодной войны.
Мало чего тут в этот день говорилось прямо, так что признание было, можно сказать, ценным.
— Как вы хорошо знаете, понимаете, одним из центральных вопросов стала ситуация вокруг Украины,— добавил президент России.— Мы видим стремление администрации США и лично президента Трампа содействовать разрешению украинского конфликта, его желание вникнуть в суть и понять его истоки.
Другое дело, возможно ли это.
— Я не раз говорил, что для России события на Украине связаны с фундаментальными угрозами нашей национальной безопасности. Более того, мы всегда считали и считаем украинский народ, я говорил об этом неоднократно, братским, как это ни странно прозвучит в сегодняшних условиях,— продолжал Владимир Путин, и звучало действительно странно.— У нас одни корни, и все происходящее для нас — это трагедия и тяжелая боль. Поэтому наша страна искренне заинтересована в том, чтобы положить этому конец.
Но очевидно, что на своих условиях.
И судя по отстраненному и при этом вежливому, но холодному, что ли, виду президента США, с которым он слушал российского президента, ему это не очень нравилось. Он настаивает на прекращении огня, а какое уж тут прекращение.
И за такие тягучие переговоры Нобелевскую премию мира могут ведь и не дать.
— Я согласен с президентом Трампом, он сегодня говорил об этом, что, безусловно, должна быть обеспечена и безопасность Украины,— продолжал Владимир Путин.— Конечно, мы готовы над этим работать. Мы рассчитываем, что в Киеве и европейских столицах воспримут все это в конструктивном ключе и не станут чинить никаких препятствий, не будут предпринимать попыток за счет провокаций или закулисных интриг сорвать намечающийся прогресс.
То есть он хотел дать понять, что некий прогресс все-таки есть. Он прямо говорил об этом.
Тут российский президент решил обнадежить коллегу:
— Кстати, с приходом новой администрации США двусторонний товарооборот начал у нас повышаться. Все это носит пока символический характер, но все-таки плюс 20%... Я говорю о том, что у нас много интересных направлений для совместной работы.
— Символично, что неподалеку, на границе России и США проходит так называемая линия перемены дат, где можно буквально перешагнуть из вчера в завтра. И надеюсь, что у нас так и получится в политической сфере,— произнес Владимир Путин.
— Как красиво...— прошептал сидевший рядом со мной корреспондент федерального телеканала.
В конце этой небольшой речи был заготовлен еще один сюрприз:
— Я помню, что в 2022 году, во время последних контактов с прежней администрацией, я тогда пытался убедить своего прежнего американского коллегу (Джо Байдена.— А. К.) в том, что не нужно доводить до ситуации, после наступления которой могут наступить тяжелые последствия в виде боевых действий, и прямо сказал тогда, что это большая ошибка.
Сегодня мы слышим, что президент Трамп говорит: «Если бы я был президентом, то войны бы не было». Я думаю, что так бы на самом деле и случилось. Я подтверждаю это, потому что в целом у нас с президентом Трампом наладился очень хороший, деловой и доверительный контакт. И у меня есть все основания полагать, что, двигаясь по этому пути, мы можем дойти — и чем быстрее, тем лучше — до завершения конфликта на Украине.
Президент США казался растроганным. Любое упоминание о прежнем президенте США в таком контексте приводит его, без сомнения, в приподнятое состояние духа. На это ведь и был расчет, если не считать того, что Владимир Путин и в самом деле допускал такое. Войну, не исключено, можно было предотвратить, если пойти хотя бы на некоторые условия из той декларации намерений, которую представил тогда российский президент. Просто нет никакой уверенности в том, что Дональд Трамп вел бы себя на самом-то деле иначе. Но хотя бы поговорил с коллегой.
— Огромное спасибо, господин президент. Это действительно очень глубокое выступление,— кивнул господин Трамп.— Я хотел бы сказать, что у нас была очень продуктивная встреча, мы обсудили многие вопросы. Я считаю, что некоторые из них были действительно существенными.
И тут он без запинки продолжил:
— Мы не смогли найти полного понимания. К сожалению, пока сделки нет. Я буду созваниваться с представителями НАТО, я буду созваниваться и говорить с необходимыми лидерами, с президентом Зеленским, я проинформирую его о сегодняшней встрече.
«Мы не смогли найти полного взаимопонимания». Фраза, произнесенная в самом начале речи, прозвучала впечатляюще. Очень уж многообещающей была встреча в аэропорту с воздушным парадом в честь встречи двух президентов, производила впечатление и сама по себе готовность встретиться, и открытие консульства США в Москве, и визы за полдня... Да много чего производило впечатление. Но только теперь производила впечатление эта фраза.
А может, он наконец-то начал что-то понимать.
— У нас также здесь присутствуют прекрасные представители сферы бизнеса и другие. Если вы хотите с нами сотрудничать, мы с нетерпением этого ожидаем, мы с нетерпением ожидаем работы вместе,— наговаривал Дональд Трамп.— Мы хотели бы закончить этот конфликт как можно быстрее. Сегодня мы достигли существенного прогресса. У меня с президентом Путиным очень хорошие взаимоотношения... С Владимиром Владимировичем мы провели многие сложные встречи, хорошие встречи... Мы знаем, что фейковая ситуация о вмешательстве России в американские выборы…
Дональд Трамп начал повторять свои любимые слова, которые он повторяет бесконечно с регулярностью, достойной оторопи. Без этого было, видимо, никак и сейчас.
— Он (Дональд Трамп кивнул в сторону российского президента.— А. К.) это прекрасно понимает, принимая во внимание его карьеру, и он знает, что это все неправда. «Россия, Россия, Россия»... Он понимает, что все то, что было сделано,— это криминальные усилия!
Конечно, мы будем иметь хорошую возможность работать вместе.
Хотелось бы услышать и правда что-то по существу. Надежда еще оставалась.
— Я хотел бы очень быстро сказать, что я проведу несколько телефонных звонков,— добавил Дональд Трамп,— сообщу европейским лидерам, что было обсуждено. У нас были продуктивные переговоры. И первое, самое главное, наверное,— это то, что у нас неплохой, хороший очень шанс достичь мирного урегулирования. Пока мы его не достигли, но я благодарю президента Путина и его команду за то, что вы, сидящие здесь, сделали все необходимое для этого.
Нет, господин Трамп не казался воодушевленным. Мог ли он быть им после этой встречи?
Уже было понятно, что переговоры, рассчитанные на шесть часов, уложились меньше чем в три. И что не будет, как планировалось, переговоров в расширенном составе. А все еще хотелось бы.
— Я вижу ваши лица в газетах,— поощрительно посмотрел американский президент на людей, сидящих в первом ряду.— Вы на самом деле практически так же известны, как и ваш начальник, особенно вот этот господин здесь!
Он показал на усмехнувшегося Сергея Лаврова.
— Тысячи людей погибают каждую неделю,— произнес он еще одну свою ритуальную фразу,— и президент Путин хотел бы завершить этот конфликт так же, как и я. Я благодарю вас, господин президент, мы будем общаться с вами очень, очень вскоре. Я надеюсь увидеться с вами вскоре.
— Next time in Moscow,— произнес Владимир Путин.
Что-то он думал по этому поводу. Это не было экспромтом. Скорее всего, они это даже обсуждали.
И Дональд Трамп воскликнул:
— Очень интересное предложение! Наверное, меня будут осуждать, но я думаю, что это вполне возможно! Я благодарю вас, господин президент! Благодарю всех вас.
Это означало конец пресс-конференции. Не прозвучал ни один вопрос. В том числе и мой. А у меня был хороший вопрос.
Не сказать, чтоб это был для меня сюрприз. Я видел, что пресс-секретарь президента России Дмитрий Песков, как только вошел в зал за несколько минут до начала, сел в первый ряд, откуда не дают слова журналистам для вопросов.
То есть все было решено еще до начала.
Владимир Путин и Дональд Трамп поговорили еще несколько минут за кулисами, и президент США улетел в Вашингтон, а Владимир Путин, как и говорил, задержался, чтобы возложить цветы на могилы советских летчиков, погибших во время Второй мировой войны.
Да и обеда в том виде, какой предполагался, не было.
Не было восторгов. Не было разочарований.
Как будто ничего не было.
0
75.00
